Биографический очерк.
(по воспоминаниям Виктора Юрьевича-внука Натальи Михайловны)
Наталья Михайловна родилась в деревне Поречье Белостоцкой губернии Российской Империи, в многодетной крестьянской семье. С 1918 года, с восстановлением Rzeczpospolita (Polska, Республика Польша), местечко стало называться Белостоцким воеводством Польской республики, а с 1939 года, с присоединением части Польских земель к СССР, в паспорте гражданина СССР место рождения значилось как деревня Поречье, Берестовицкого района, Гродненской области, Белорусской ССР.
Будучи ребенком, маленькая Наташа вместе с остальной деревенской ребятнёй бегали в панские сады за яблоками, их караулили и прогоняли.
В молодости Наталья сильно простудилась, длительное время не проходила заложенность носа. Доктор прописал пить порошки. Вскоре из носа «сильно потекло, вода всё лилась и лилась», после лечения полностью пропало обоняние. Как-то бабушка спросила у мамы, что за бутылка с жидкостью стояла среди специй, «Жидкость жгучая такая», в той бутылке был уксус.
В бабушкиной семье почитали Божьи законы и заповеди, по выходным и праздникам посещали церковь, крестились перед едой, читали молитвы на ночь (в детстве «Отче наш» и я знал наизусть). Как-то маленькая Наташа была послана к местному батюшке за церковной услугой. Бабушка рассказывала, что просила услугу оказать бесплатно, так как деньги нужны были на лекарства, на что батюшка с сарказмом ответил, что мол, ну так и иди, покупай свои лекарств, отказав в оказании церковной услуги. Впоследствии у Натальи Михайловны сложилось негативное отношение к попам, в Омске регулярно церковь мы не посещали, но были все крещеные. Из рассказов бабушки запомнилась мне одна притча:- «В нашей деревне жил «богоугодник», он мог ходить по лужам не замочив ноги и видел то, что другим видеть не дано. Как-то раз в церкви впереди усердно молился грешник, а на его спине черти писали его прегрешения, спины не хватало, тогда черти схватили кожу рыльцами, упёрлись копытцами и стали растягивать кожу на спине, чтобы дописать. Кожа выскользнула, и черти попадали, «богоугодник» засмеялся от увиденного. Идя из церкви домой, по обыкновению через лужи обнаружил, что ноги его мокнут и теперь он вынужден обходить лужи как все. Вот дети не гневите Бога, не богохульствуйте и не смейтесь в божьем храме». Когда я простужался, бабушка клала мне на лицо платок, на платке выкладывала в виде креста пучочки льна, шептала молитву поджигая по очереди лён. На лице я ощущал тепло от горения. Процедура помогала, проходил и насморк и слабость.
Из военных рассказов: «Во время Второй Мировой войны нас оккупировали немецкие войска. Как-то к нам в дом зашли два немецких солдата и сказали «Матка млека» (Хозяйка дай молока), наша семья держала корову, птицу, поросёнка. Мы дали кувшин молока, немцы ушли. Позже один из солдат вернулся с караваем хлеба, сказав «Матка хлеба за млеко» (Вам хлеб за молоко). Немецкие оккупанты у сельчан изъяли «излишки» скотины, птицы оставив в зависимости от количества «ртов». У нас была многодетная семья с малолетними детьми, нам оставили корову, поросёнка и десяток кур. После отступления немецких войск сельчан предупредили, чтобы все покинули деревню, так как здесь пройдёт фронт и при отступлении оставшиеся дома будут сожжены. Сосед рассказывал, что предлагал немецкому солдату золотые часы, только чтобы он не сжигал дом, на что солдат ответил, что у них такой приказ, всё, что горит - сжечь, часы не взял, а дом зажёг.
Мы укрылись в оврагах, взяв с собой корову. Два дня мы провели в оврагах, когда вернулись от деревни остались только печные трубы, бегали чудом уцелевшие курицы.
Соседний Польский городок Крынки был «мёртвым» городом. Основную массу жителей составляли евреи. Всех жителей еврейской национальности уничтожили карательные подразделения, остались пустые добротные каменные дома. Жители нашей деревни заняли пустующие дома городка Крынки.
После окончания Войны жителям предложили либо вернуться в СССР, либо остаться в Польше. В Крынках осталась дочка Валентина, остальная семья вернулась обустраиваться на пепелище, некоторые родственники также остались в Польше».
Валентина вышла замуж за поляка Чеся, родился сын Янек. Семья проживала на первом этаже двухэтажного собственного дома на две семьи в Крынках. Валентина и Чеся похоронены на кладбище в Крынках. В Польше, в Белостоке проживает племянница Тамара, она замужем за поляка Тадека, дети Бажена и Эва.
«Немецкие каратели, рассказывала Наталья Михайловна – рядом с Крынками построили «такой дом», в который загоняли людей (евреев) и только пол сотрясался и оставался только пепел. Так уничтожили около 20 000 евреев, и городок полностью опустел». Для казни, по-видимому, каратели использовали электрический ток.
В конце 50-х годов, когда партийный руководитель СССР Н.С.Хрущев организовал борьбу с приусадебным хозяйством, скотом и другой живностью сельчан, жизнь в малых деревнях стала существенно ухудшаться. «Когда забирали скот, сельчане сильно переживали, сосед писал в Москву, чтобы не отбирали скот, так как у него многодетная семья - ему разрешили оставить одну корову».
В начале 60-х годов Гайдукевичи разъехались по городам страны, Наталья Михайловна переехала на жительство к своей младшей дочери Марии в Омск. В 90-е годы деревня Поречье пришла в запустение и вскоре совсем исчезла как поселение.
В 60-х годах, особенно при правлении Хрущева (до 1964 г.) жизнь в отдалённых городах в продовольственном отношении была сложная. Зинаида присылала манную крупу из Калининграда для кормления детей Марии.
К концу 60-х годов снабжение продовольствием Омска значительно улучшилось. Помню, в витринах продовольственных магазинах красовались огромные прямоугольники сливочного масла в т.ч. шоколадного, несколько видов растительного масла. Бабушка сетовала, что плохо отмываются молочные бутылки из-за жирности молока, не было проблем с мясом. В одночасье всё изменилось с началом 24 съезда КПСС. Я, будучи маленьким, искренне считал, что всё наладится с окончанием съезда КПСС в Москве, когда разъедутся депутаты, так как их нужно было кормить. Во времена, когда молоко было молоком и скисало в простоквашу, для отмывания молочных бутылок с целью последующего обмена в молочном магазине, бабушка использовала картофельные очистки, или специально резала картофель, в последующем, когда всё ухудшилось, удивляясь прозрачности бутылок после выливания молока.
После 1971 года снабжение города продовольствием сравнялось с остальными городами Сибири и находилось на низком уровне. Выручало натуральное хозяйство, в Иртыше было много рыбы: чебак, окунь, стерлядь, щука и др., а также раки и черепахи, разрешалось ловить сетями. На зиму, «сбросившись» покупали в деревнях туши коров и свиней целиком, засоленная и замёрзшая капуста хранилась на балконах в кадушках (малые деревянные бочки).
Наталья Михайловна помогала Марии в воспитании детей. Особенно беспокойным ребёнком, рос Василий. Бабушка жаловалась в сердцах:- «Вася маленьким был – спать не давал, а вырос - жить не даёт».
Пенсию от государства Наталья Михайловна не получала, переводы по 10-15 рублей ежемесячно присылал Иван - старший сын. Денежные средства бабушка клала на сберкнижку на срочный 3% вклад. К моменту переезда в Белоруссию у бабушки накопилось на книжке около 1000 рублей (очень большая сумма по тем временам). Эти деньги помогли при переезде.
В начале 70-х годов здоровье Натальи Михайловне стало резко ухудшаться, требовалась операция по ушиванию паховой грыжи, мучили боли. Врачи отказывались брать в больницу и проводить операцию, ссылаясь то на отсутствие мест, то на наличие очереди на операцию, то на отсутствие необходимых медикаментов. В очередной больнице заявили открыто, зачем, мол, старушке проводить такую сложную, дорогую и опасную операцию, она и так доживёт свой век. Мария Васильевна сильно расстраивалась от несправедливости, плакала. Бабушка просила приехать детей «попрощаться». Приезжали и Иван с Белоруссии и Павел с супругой Марией с Талина и Зинаида с Калининграда. Тётя Зина привезла с Калининграда огромную коробку вяленой рыбы (снеток), малюсенькая, но очень вкусная. Омск во времена Советского Союза был закрытым для иностранцев городом. Мария Васильевна много хлопотала для получения разрешения на приезд родственников из Польши. («Завтра снова пойду в «серый дом» просить разрешения» слышал я от родителей). Разрешения выдали, из Польши приезжали Валентина из городка Крынки, позже племянница Тамара с мужем Тадеком с Белостока.
Когда приезжала тётя Валя из Польши, я вместе с ней поехал в церковь просить у батюшки ладан, в качестве помощи приходу в Крынках. Я стоял перед огромным храмом не зная, что мне делать, пока тётя Валя «где-то ходила». В храме было очень много народу, народ толпился и у входа. Завидев меня прихожане стали расступаться, образуя коридор, а сзади подталкивали шепча: - «Проходи мальчик, не бойся». Так, сам не понимая, я оказался у Алтаря. Всё было так необычно запах свечек и ладана, все вокруг что-то шептали, батюшка, возвышаясь над всеми, что-то не то говорил, не то пел, а хор где-то наверху подхватывал. Потом мы пошли к управляющему делами, тётя Валя была расстроена, говоря, что дорого просят. Потом пришёл какой-то батюшка в чёрной рясе долго говорили, в итоге тётке насыпали в бумажный пакет порошка. Так я впервые соприкоснулся с церковью (не считая моего крещения, но этот обряд я не запомнил).
Бабушке становилось хуже, стала плохо ходить, постоянно охала, мучили запоры. Делу помог найденный через различных знакомых влиятельный человек. Операция прошла успешно, здоровье и качество жизни бабушки улучшилось. В середине 70-х годов мы все ездили в Белоруссию и Польшу. В Москву летели на самолёте, помню, очень было страшно.
В 1977 году, в ноябре мы все переехали в Слоним по обмену квартирами. Бабушка, мама и брат Василий добирались Аэрофлотом. Иван Александрович со своим племянником Александром (сыном тёти Дуси), в качестве второго водителя и мной перегоняли автомобиль ВАЗ 2101, за трое суток мы добрались до Слонима. У Натальи Михайловны, как и у всех деревенских бабушек, имелся личный сундук. В качестве сундука выступал огромный ящик из-под аппаратуры, изготовленный из толстой фанеры с крышкой и замками. В своём сундуке бабушка хранила в основном одежду, пастельное бельё, документы и другие "очень важные вещи". В сундуке хранилась также нарядная одежда, в которой велено было её похоронить. По настоянию бабушки сундук со всем содержимым вместе с остальной нехитрой мебелью был контейнером отправлен в Слоним.
В Слониме, в квартире Наталья Михайловна занимала отдельную комнату, любимое занятие – сидя на воём сундуке смотреть в окно. Соседи шутили: - «Бабушка на посту». Квартира располагалась на втором этаже, бабушкина комната южная, окно выходило во двор рядом с парадным входом.
Наталья Михайловна скончалась 19 февраля 1984 года, похоронена на Слонимском городском кладбище, сектор 6. С 2013 года кладбище закрыто для похорон.
@ 2016 год.